 |
|
Рассказывают также, что Харун ар-Рашид призвал одного из своих телох-
ранителей, которого звали Салих (а было это до тех времен, когда ар-Ра-
шид изменился к Бармакидам). И когда тот явился, сказал ему: "О Салих,
иди к Мансуру и скажи ему: "У тебя тысяча тысяч дирхемов наших денег, и
мое решение требует, чтобы ты доставил их нам сейчас же". И я приказываю
тебе, Салих, если у тебя не будет этих денег до предзакатной молитвы,
отдели ему голову от тела и принеси мне".
И Салих отвечал: "Слушаю и повинуюсь!" А затем он отправился к Мансу-
ру и сказал ему о том, что упомянул повелитель правоверных. "Я погиб,
клянусь Аллахом! - сказал тогда Мансур." - Ведь стоимость всех моих ве-
щей и того, чем владеет моя рука, если продать это за самую дорогую це-
ну, не превзойдет ста тысяч. Откуда же я могу взять, о Салих, остальные
девятьсот тысяч дирхемов?" - "Придумай для себя хитрость, которая тебя
быстро освободит, а иначе ты погиб - я не могу тебе дать отсрочки ни на
мгновение после того срока, который назначил халиф, и я не властен пре-
небречь чем-нибудь из того, что мне приказал повелитель правоверных, -
сказал Салих. - Торопись же с хитростью, которая тебя освободит, прежде
чем истечет время". - "О Салих, - сказал Мансур, - прошу тебя, сведи ме-
ня, по твоей милости, в мой дом проститься с детьми и семьей и дать нас-
тавление близким".
И я пошел с ним в его дом, - говорил Салих, - и он стал прощаться с
семьей, и поднялись вопли в его жилище, и раздались плач и крик и призы-
вы о помощи к Аллаху великому. И я сказал Мансуру: "Мае пришло на ум,
что Аллах пошлет тебе помощь через руки Бармакидов. Пойдем со мной в дом
Яхьи ибн Халяда".
И мы пошли к Яхье ибн Халиду, и Мансур рассказал ему о своем положе-
нии, и Халид огорчился из-за этого и склонил на некоторое время голову к
земле, а потом он поднял голову и, призвав своего казначея, спросил его:
"Сколько дирхемов у нас в казне?" - "Около пяти тысяч дирхемов", - отве-
тил казначей, и Яхья велел принести их, а потом он отправил к своему сы-
ну аль-Фадлу посланного с письмом такого содержания: "Мне предлагают ку-
пить прекрасные поместья, которые никогда не придут в запустение; пришли
нам сколько-нибудь дирхемов".
И аль-Фадл прислал ему тысячу тысяч дирхемов, и затем Яхья послал
другого человека к своему сыну Джафару с письмом такого содержания: "У
нас случилось важное дело, и нам нужно для него сколько-нибудь дирхе-
мов".
И Джафар тотчас же послал ему тысячу тысяч дирхемов. И Яхья до тех
пор посылал людей к Бармакидам, пока не собрал от них для Мансура
большие деньги, а Салих и Мансур не знали об этом. И Мансур сказал Яхье:
"О владыка, я схватился за твой подол и знаю, что получу эти деньги
только от тебя, как обычно для твоего великодушия. Заплати же за меня
остаток моего долга и сделай меня твоим вольноотпущенником". И Яхья по-
тупился и заплакал и сказал: "Эй, мальчик, повелитель правоверных пода-
рил когда-то нашей невольнице Дананир жемчужину большой ценности. Пойди
к ней и скажи, чтобы она нам прислала эту жемчужину".
И слуга пошел к невольнице и принес жемчужину Яхье, и тот сказал: "О
Салих, я купил эту жемчужину для повелителя правоверных у купцов за
двести тысяч динаров, а повелитель правоверных подарил ее нашей не-
вольнице Дананир, лютнистке, и когда он увидит с тобой эту жемчужину, он
узнает ее и окажет тебе уважение и сохранит от пролития твою кровь ради
нас и из уважения к нам. И теперь твои деньги собраны полностью, о Ман-
сур".
И я понес жемчужину и деньги к ар-Рашиду, - говорил Салих, - и Мансур
был со мною. И когда мы были в пути, я вдруг услышал, как он говорит та-
кой стих поэта:
"Не по любви спешат к ним мои ноги,
Но убоялся я стрелы удара".
И я удивился его злому нраву, низости и испорченности и скверному его
происхождению и рождению, и возразил ему и сказал: "Нет на лице земли
лучших, чем Бармакиды, и нет никого сквернее и злее тебя! Они купили те-
бя у смерти и выручили тебя от гибели и сделали тебе милость, спасши те-
бя, а ты не благодаришь их и не хвалишь, и не поступаешь, как поступают
свободные, но отвечаешь на их благодеяние такими словами!"
И потом я пошел к ар-Рашиду и рассказал ему эту историю и осведомил
его обо всем, что случилось..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Триста шестая ночь
Когда же настала триста шестая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о
счастливый царь, что Салих говорил: "И я рассказал эту историю повелите-
лю правоверных и осведомил его обо всем, что случилось. И ар-Рашид уди-
вился великодушию Яхьи и его щедрости и благородству и гнусности Мансура
и его низости, и велел вернуть жемчужину Яхье ибн Халиду, и сказал:
"Все, что мы подарили, не годится нам брать назад".
И Салих вернулся к Яхье ибн Халиду и упомянул ему о Мансуре и его
дурном поступке, и Яхья сказал: "О Салих, когда человек беден, грудь его
стеснена и мысли его заняты; что бы от него ни исходило, с него нельзя
взыскивать, так как это возникает не в сердце". И он принялся искать оп-
равданий Мансуру.
И Салих заплакал: "Не бывает, чтобы вращающий небосвод создавал для
бытия людей, подобных тебе! О горе! Как может быть погребен под землей
тот, чей нрав подобен твоему нраву и чье благородство таково, как твое!"
И он произнес такие два стиха:
"Спеши совершить добро всегда, коль задумаешь,
Ведь подлинно не всегда щедроты доступны нам.
Как часто препятствуя душе совершить добро,
Коль можно, покуда смерть помехой не явится".
|
