Сайт тысячи и одной ночи
Сайт
ТЫСЯЧИ И ОДНОЙ НОЧИ

перевод с арабского М. А. Салье





 
   
1001 ночь. Книга тысячи и одной ночи. Арабские сказки
 
 


1001 ночь. Арабские сказки

Книга тысячи и одной ночи


Оглавление

Рассказ о Далиле-Хитрице и Али-Зейбаке каирском

 

примечания в квадратных скобках [   ]


  • Рассказ о Далиле-Хитрице и Али-Зейбаке каирском, ночи 698-710
  • Рассказ о Далиле-Хитрице и Али-Зейбаке каирском, ночи 711-719
  •  

     

    Тысяча и одна ночь. Сказки  
       Семьсот одиннадцатая ночь
    
       Когда же настала семьсот одиннадцатая ночь, она  сказала:  "Дошло  до
    меня, о счастливый царь, что, когда Ахмед-аль-Лакит побежал перед ловка-
    чом Али и показал ему казарму и Али узнал ее, он схватил мальчика и  хо-
    тел вырвать у него динар, но не смог. И тогда он сказал  ему:  "Иди,  ты
    заслужил награду, так как ты мальчик острый, с полным разумом и храбрый.
    Если захочет Аллах, когда я стану начальником у халифа,  я  сделаю  тебя
    одним из моих молодцов".
       И мальчик ушел, а что касается Али-Зейбака каирского, то он подошел к
    казарме и постучал в ворота, и Ахмед-ад-Данаф  сказал:  "О  надсмотрщик,
    открой ворота, это стук Али-Зейбака каирского". И надсмотрщик открыл во-
    рота, и Али вошел к Ахмеду-ад-Данафу, и тот приветствовал его и встретил
    объятиями, и его сорок человек тоже поздоровались с  Али;  а  потом  Ах-
    мед-ад-Данаф одел его в роскошную одежду и сказал: "Когда  халиф  сделал
    меня у себя начальником, он одел моих молодцов, и я оставил для тебя эту
    одежду". И затем они посадили Али на почетное место и принесли еду и по-
    ели, и принесли напитки и выпили, и пили до утра, и потом  Ахмедад-Данаф
    сказал Али-Зейбаку каирскому: "Берегись ходить по Багдаду, а,  напротив,
    оставайся сидеть в этой казарме". - "Почему? - спросил Али.  -  Разве  я
    пришел, чтобы запереться? Я пришел только для того, чтобы гулять". -  "О
    дитя мое, - сказал Ахмед-ад-Данаф, - не думай, что Багдад подобен Каиру.
    Это - Багдад, местопребывание халифа, и в нем много ловкачей, и ловкость
    растет в нем, как овощи растут на земле".
       И Али оставался в казарме три дня, и потом Ахмедад-Данаф  сказал  Али
    каирскому: "Я хочу приблизить тебя к халифу, чтобы он назначил тебе  жа-
    лованье". - "Когда придет время", - ответил Али. И Ахмед оставил его.
       И в один из дней Али сидел в казарме, и  сжалось  у  него  сердце,  и
    стеснилась его грудь, и он сказал себе: "Пойди пройдись по Багдаду, что-
    бы твоя грудь расправилась".
       И он вышел и стал ходить из переулка в переулок и увидел посреди рын-
    ка лавку, и вошел туда, и пообедал, и вышел,  чтобы  вымыть  руки,  -  и
    вдруг он увидел сорок рабов со стальными мечами и в войлочных куртках, и
    они ехали по двое, и сзади всех была Далила-Хитрица,  которая  ехала  на
    муле, и у нее на голове был покрытый золотом шлем со стальным  шаром,  и
    была у нее кольчуга и прочее, что подходит к этому.
       А Далила ехала из дивана, возвращаясь в хан, и,  заметив  Али-Зейбака
    каирского, она всмотрелась в него и  увидела,  что  он  похож  на  Ахме-
    да-ад-Данафа длиной и шириной, и на нем плащ и бурнус, и у него стальной
    шлем и прочее в этом роде, и храбрость блещет на нем, свидетельствуя  за
    него, а не против него.
       И Далила поехала в хан и свиделась там со своей дочерью Зейнаб и при-
    несла доску с песком, и когда она рассыпала песок, вышло, что имя  этому
    человеку Али каирский и что его счастье превосходит ее счастье и счастье
    ее дочери Зейнаб.
       "О матушка, что тебе явилось, когда ты гадала на этой доске?" - спро-
    сила ее Зейнаб. И Далила сказала: "Я видела сегодня юношу, который похож
    на Ахмеда-адДанафа, и боюсь,  что  он  услышит,  что  ты  раздела  Ахме-
    да-ад-Данафа и его молодцов, и придет в хан и сыграет с нами штуку, что-
    бы отомстить за своего старшего, и отомстит за его сорок приближенных. И
    я думаю, что он живет в казарме Ахмеда-ад-Данафа". - "Что это  такое?  -
    сказала ее дочь Зейнаб. - Мне кажется, что ты все о нем обдумала".
       И затем она надела самое роскошное из бывших у нее  платьев  и  вышла
    пройтись по городу; и когда люди ее увидали, они стали в нее влюбляться,
    а она обещала, и клялась, и слушала, и повергала людей. И так она ходила
    с рынка на рынок, пока не увидела Али каирского, который подходил к ней,
    и тогда она толкнула его плечом, и обернулась, и воскликнула: "Да  прод-
    лит Аллах жизнь людей разума! Как прекрасен твой образ!" - "Чья  ты?"  -
    спросил Али. И Зейнаб ответила: "Такого же щеголя, как ты". - "Ты замуж-
    няя или незамужняя?" - спросил Али. "Замужняя", - ответила Зейнаб. И Али
    спросил: "У меня или у тебя?" - "Я дочь купца, - сказала Зейнаб, - и мой
    муж тоже купец, и я в жизни никуда не выходила раньше сегодняшнего  дня.
    Дело в том, что я состряпала кушанье и решила поесть, но не нашла в себе
    к этому охоты. А когда я увидела тебя, любовь к тебе запала мне в  серд-
    це. Возможно ли, чтобы ты пожелал залечить мое сердце и съел у меня  ку-
    сочек?" - "Кто приглашает, тому должно внять", - сказал  Али.  И  Зейнаб
    пошла, и он следовал за нею из переулка в переулок, а  потом  он  сказал
    себе, идя за ней: "Что ты делаешь? Ты - чужеземец, а в преданиях  сказа-
    но: "Кто совершит блуд на чужбине, того сделает Аллах обманувшимся".  Но
    отстрани ее от себя мягко".
       "Возьми этот динар, и пусть это будет в другое время", - сказал он. И
    Зейнаб воскликнула: "Клянусь величайшим именем Аллаха, невозможно, чтобы
    ты не пошел со мной сейчас домой, и я тебе удружу!"
       И Али следовал за нею, пока она не пришла к воротам дома  с  высокими
    сводами, и засов на воротах был задвинут. "Открой этот засов!" - сказала
    Зейнаб. И Али спросил: "А где ключ?" - "Пропал", -  ответила  Зейнаб;  и
    Али сказал: "Всякий, кто открыл засов  без  ключа,  есть  преступник,  и
    судье надлежит проучить его, и я не знаю, чем бы открыть его без ключа".
       И Зейнаб приподняла с лица изар, и Али посмотрел на нее взглядом, ос-
    тавившим в нем тысячу вздохов, а затем она накинула изар на засов и про-
    изнесла над ним имена матери Мусы, и открыла его без ключа, и  пошла,  и
    Али последовал за нею и увидел мечи и оружие из стали.
       И Зейнаб сняла изар и села рядом  с  Али,  и  тот  сказал  про  себя:
    "Возьми сполна то, что определил тебе Аллах!" И  затем  он  склонился  к
    ней, чтобы взять поцелуй с ее щеки, но она приложила к щеке руку и  ска-
    зала: "Нет удовольствия иначе, как ночью!"
       И она принесла скатерть с кушаньем и вином, и оба поели и  выпили,  а
    потом Зейнаб вышла и, наполнив кувшин водой из колодца, полила ее Али на
    руки, и тот вымыл их. И когда это было так, Зейнаб вдруг ударила себя по
    груди и воскликнула: "У моего мужа был перстень с яхонтом, заложенный за
    пятьсот динаров, и я надела его, и он оказался широк,  и  я  сузила  его
    воском, и когда я опускала ведро, перстень упал в колодец. Ты обернись к
    двери, а я разденусь и спущусь в колодец, чтобы достать его". -  "Стыдно
    мне, чтобы ты спускалась, когда есть я, - сказал Али. - Никто  не  спус-
    тится, кроме меня".
       И он снял с себя одежду и привязался к веревке, и Зейнаб спустила его
    в колодец. А там было много воды, и Зейнаб сказала ему: "Веревки не хва-
    тает, но ты отвяжись и спускайся". И Али отвязался и спустился в воду  и
    погрузился в нее на несколько сажен, но не достал до дна колодца, а  что
    касается Зейнаб, то она надела изар, взяла одежду Али и  пошла  к  своей
    матери..."
       И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
    
    
       Семьсот двенадцатая ночь
    
       Когда же настала семьсот двенадцатая ночь, она сказала: "Дошло до ме-
    ня, о счастливый царь, что, когда Али каирский спустился в колодец, Зей-
    наб надела изар, взяла его одежду и пошла к своей матери и  сказала  ей:
    "Я раздела Али каирского и бросила его в колодец эмира  Хасана,  хозяина
    дома, и не бывать, чтобы он освободился".
       Что же касается эмира Хасана, хозяина дома, то он  в  это  время  от-
    сутствовал и был в диване, и, придя, он увидел, что его  дом  открыт,  и
    сказал конюху: "Почему ты не задвинул засов?" - "О господин, я  задвинул
    его своей рукой", - ответил конюх. И  тогда  эмир  воскликнул:  "Клянусь
    жизнью моей головы, в мой дом вошел вор!"
       И эмир Хасан вошел и осмотрелся в доме и не увидел никого, и тогда он
    сказал конюху: "Наполни кувшин, я совершу омовение". И конюх взял  ведро
    и опустил его и потянул - и почувствовал, что оно тяжелое,  и  тогда  он
    заглянул в колодец и увидел, что в ведре что-то сидит. И он снова бросил
    ведро в колодец, говоря: "О господин, ко мне вылез ифрит из колодца!"  И
    эмир Хасан сказал ему: "Пойди приведи четырех факихов, которые  почитают
    над ним Коран, чтобы он ушел".
       И когда конюх привел факихов, эмир Хасан сказал им: "Встаньте  вокруг
    этого колодца и почитайте над ифритом". А потом пришли  раб  и  конюх  и
    опустили ведро, и Али каирский уцепился за него и спрятался в ведре,  и,
    выждав, пока его подтянут к ним близко, он выпрыгнул из ведра и сел меж-
    ду факихами. И те начали бить друг друга по щекам и кричать: "Ифрит, иф-
    рит!" Но эмир Хасан увидал, что это юноша из людей, и спросил  его:  "Ты
    вор?" - "Нет", - отвечал Али. И эмир спросил: "Почему ты спустился в ко-
    лодец?" - "Я спал и осквернился, - отвечал Али, - и я вышел,  чтобы  по-
    мыться в реке Тигре, и нырнул, и вода затянула меня под землю, так что я
    вышел из этого колодца". - "Говори правду", - сказал эмир Хасан.  И  Али
    рассказал ему обо всем, что случилось, и тогда эмир вывел его из дома  в
    старой одежде.
       И Али пошел в казарму Ахмеда-ад-Данафа и рассказал о том, что ему вы-
    пало, и Ахмед сказал: "Разве я не говорил тебе, что в Багдаде есть  жен-
    щины, которые играют штуки с мужчинами?" - "Ради  величайшего  имени,  -
    сказал Али-Катф-аль-Джамаль, - расскажи, как это ты - глава  молодцов  в
    Каире - и тебя раздевает женщина?" И Али стало тяжело, и он начал раска-
    иваться; и Ахмед-ад-Данаф одел его в другую одежду; а потом  Хасан-Шуман
    спросил его: "А ты знаешь эту женщину?" - "Нет", - отвечал Али. И  Хасан
    сказал: "Это Зейнаб, дочь Далилы-Хитрицы, привратницы хана халифа. Разве
    ты попался в ее сети, о Али?" - "Да", - ответил Али. И Хасан сказал:  "О
    Али, она забрала одежду твоего старшего и одежду всех его  молодцов".  -
    "Это позор для вас", - сказал Али. И Хасан спросил: "А что ты хочешь?" -
    "Я хочу на ней жениться", - сказал Али. "Не бывать этому! Утешь без  нее
    свою душу!" - воскликнул Хасан. Но Али спросил:  "А  как  мне  схитрить,
    чтобы на ней жениться?" - "Добро тебе пожаловать! Если ты будешь пить из
    моей руки и пойдешь под моим знаменем, я приведу тебя к тому, чего ты от
    нее хочешь", - сказал Шуман. "Хорошо", - ответил Али. И Хасан сказал: "О
    Али, сними с себя одежду!" И Али снял с себя одежду, и Хасан взял  котел
    и вскипятил в нем что-то вроде смолы и намазал ею Али, и тот стал  подо-
    бен черному рабу. И он намазал ему губы и щеки, и  насурьмил  ему  глаза
    красной сурьмой, и одел его в одежду слуги, а потом  принес  скатерть  с
    кебабом и вином и сказал: "В хане есть черный раб-повар, на которого  ты
    стал похож, и ему нужны на рынке только мясо и зелень. Пойди  к  нему  и
    осторожно заговори словами рабов, и поздоровайся, и скажи: "Давно  я  не
    встречался с тобою за бузой!" И он скажет тебе; "Я занят, и  у  меня  на
    шее сорок рабов, которым я стряпаю на стол к обеду и на стол к ужину,  и
    я кормлю собак, и готовлю скатерть для Далилы и скатерть для  ее  дочери
    Зейнаб". А ты скажи ему: "Пойдем поедим кебаба и выпьем бузы", - и  при-
    ходи с ним в казарму и напои его, а затем спроси его, что  он  стряпает,
    из скольких блюд, и спроси про еду для собак, и про ключ от кухни, и про
    ключ от погреба, и он тебе расскажет, - пьяный ведь расскажет обо  всем,
    что он скрывает в трезвом состоянии; и потом одурмань его  банджем,  на-
    день его одежду, заткни за пояс ножи, возьми корзину для  зелени,  пойди
    на рынок и купи мяса и зелени. Потом пойди на кухню и в погреб и состря-
    пай варево, а затем разлей его; возьми кушанье и пойди с ним к Далиле  в
    хан и положи в кушанье банджа, чтобы одурманить собак, и рабов, и  Дали-
    лу, и ее дочь Зейнаб; а после того войди в  дом  и  принеси  оттуда  все
    одежды. А если хочешь жениться на Зейнаб, принеси с  собой  сорок  птиц,
    которые носят письма".
       И Али вышел, и увидел раба-повара, и поздоровался  с  ним  и  сказал:
    "Давно мы не встречались с тобой за бузой". И повар  ответил:  "Я  занят
    стряпней для рабов и для собак". И Али взял его и напоил и  спросил  про
    кушанье - из скольких оно блюд. И повар ответил: "Каждый день пять  блюд
    на обед и пять блюд на ужин, а вчера они потребовали от меня шестое блю-
    до - рис с медом, и седьмое блюдо - варево из гранатных зернышек". -  "А
    что это за трапеза, которую ты готовишь?" - спросил Али. И повар сказал:
    "Я ношу трапезу Зейнаб, а потом ношу трапезу Далиле и кормлю ужином  ра-
    бов, а затем я даю вечерний корм собакам, и каждой из  них  я  даю  мяса
    вдоволь, а самое меньшее, что им нужно - ритль".
       И судьба заставила Али забыть спросить про ключи, и он  снял  с  раба
    одежду и надел ее сам и, взяв корзину, пошел на рынок и  забрал  мяса  и
    зелени..."
       И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
    
    
       Семьсот тринадцатая ночь
    
       Когда же настала семьсот тринадцатая ночь, она сказала: "Дошло до ме-
    ня, о счастливый царь, что Али-Зейбак каирский,  одурманив  банджем  ра-
    ба-повара, взял ножи и засунул их за пояс, а потом он  захватил  корзину
    для зелени и пошел на рынок и купил мяса и зелени; и затем он вернулся и
    вошел в ворота хана и увидел Далилу,  которая  сидела,  всматриваясь  во
    входящего и в выходящего, и увидал, что сорок рабов вооружены. И Али ук-
    репил свое сердце; и когда Далила увидела его, она его узнала и восклик-
    нула: "Ступай обратно, о начальник воров! Или ты  будешь  устраивать  со
    мной штуки в хане?"
       И Али каирский, в образе негра, обернулся к Далиле и сказал ей:  "Что
    ты говоришь, о привратница?" И Далила воскликнула: "Что  ты  сотворил  с
    рабом-поваром и что ты с ним сделал? Ты его убил или одурманил банджем?"
    - "Какой раб-повар? Разве здесь есть раб-повар, кроме меня?"  -  спросил
    Али. "Ты лжешь, ты - Ализейбак каирский!" - воскликнула старуха.  И  Али
    сказал ей на языке рабов: "О привратница, каирцы - белые или  черные?  Я
    больше не буду служить". - "Что с тобой, о сын нашего дяди?" -  спросили
    его рабы. И Далила сказала: "Это не сын вашего дяди, это Али-Зейбак  ка-
    ирский, и похоже, что он одурманил сына вашего дяди и убил его". -  "Это
    сын нашего дяди, Сад-Аллах, повар", - сказали рабы. И Далила  воскликну-
    ла; "Это не сын вашего дяди, это Али каирский, и он выкрасил себе кожу!"
    - "Кто такой Али? Я Сад-Аллах", - сказал Али. "У меня есть мазь для  ис-
    пытания!" - воскликнула Далила; и она принесла какую-то мазь и  намазала
    ею руку Али и стала ее тереть, но чернота не сошла. И рабы сказали: "По-
    зволь ему пойти готовить нам обед!" - "Если это сын вашего дяди, он  бу-
    дет знать, чего вы требовали от него вчера вечером и сколько он стряпает
    блюд каждый день", - сказала Далила. И его спросили про блюда и про  то,
    чего требовали вчера вечером, и Али сказал: "Чечевица, рис, суп, тушеное
    мясо и питье из розовой воды, и шестое блюдо - рис с  медом,  и  седьмое
    блюдо - гранатные зернышки, а на ужин то же самое". - "Он  сказал  прав-
    ду!" - воскликнули рабы. И Далила молвила: "Войдите с ним, и если он уз-
    нает кухню и погреб - он сын вашего дяди, а если нет - убейте его".
       А повар воспитал кошку, и всякий раз, как он подходил, кошка станови-
    лась у дверей кухни, а потом, когда повар входил, вскакивала ему на пле-
    чо. И когда Али вошел и кошка увидела его, она вскочила ему на плечо,  и
    Али сбросил ее, и она побежала перед ним в кухню, и Али заметил, что она
    остановилась перед дверью кухни. И Али взял ключи и увидел один ключ, на
    котором были остатки перьев, и узнал, что это ключ от кухни, -  и  тогда
    он отпер кухню и положил зелень и вышел. И кошка побежала  перед  ним  и
    направилась к дверям погреба, и Али догадался, что это  погреб,  и  взял
    ключи. Он увидел один ключ, на котором были следы жира, и понял, что это
    ключ от погреба, и отпер его.
       "О Далила, - сказали рабы, - если бы это был чужой, он  бы  не  знал,
    где кухня и где погреб, и не  узнал  бы  ключей.  Это  сын  нашего  дяди
    Сад-Аллах". - "Он узнал помещение из-за кошки и отличил  ключи  один  от
    другого по внешности, но это дело со мной не пройдет!" - воскликнула Да-
    лила. А Али вошел на кухню и состряпал кушанья и отнес трапезу Зейнаб  и
    увидал свои одежды у нес в комнате.
       А потом он поставил трапезу Далиле и дал пообедать рабам  и  накормил
    собак, и во время ужина он сделал то же.
       А ворота отпирались и запирались только по солнцу: утром и вечером. И
    Али вышел и закричал: "О жильцы, рабы не спят и сторожат, и мы  спустили
    собак, и всякий, кто войдет, пусть бранит одного себя".
       И Али задержал вечерний корм собак и положил в него яду и  потом  дал
    его им; и когда собаки съели его, они околели. И Али  одурманил  банджем
    всех рабов, и Далилу, и ее дочь Зейнаб,  а  потом  он  поднялся,  забрал
    одежду и почтовых голубей, и отпер хан, и вышел, и пришел в казарму.
       И Хасан-Шуман увидел его и спросил: "Что ты сделал?" И Али  рассказал
    ему обо всем, что было; и Шуман похвалил его. А потом Али  снял  с  себя
    одежду, и Шуман вскипятил одну траву и вымыл ею Али - и он  стал  белым,
    как был.
       И Али пошел к рабу и одел его в его одежду и разбудил его после банд-
    жа, и раб поднялся, и пошел к зеленщику, и забрал зелень, и  вернулся  в
    хан.
       Вот что было с Али-Зейбаком каирским. Что же касается Далилы-Хитрицы,
    то у нее поселился один купец в числе жильцов, и он вышел из своей  ком-
    наты, когда заблистала заря, и увидел, что  ворота  хана  открыты,  рабы
    одурманены, а собаки мертвые. И он вошел к Далиле и увидел, что она тоже
    одурманена, и на шее у нее бумажка, а возле ее головы он нашел  губку  с
    противоядием от банджа. И тогда он приложил губку к ноздрям Далилы, и та
    очнулась и, очнувшись, сказала: "Где я?" И купец сказал: "Я вышел и уви-
    дел, что ворота хана отперты, и увидел, что ты одурманена, и рабы  тоже,
    а что до собак, то я увидел их мертвыми".
       И Далила взяла бумажку и увидела на ней надпись: "Сделал это дело  не
    кто иной, как Али каирский", и дала рабам и Зейнаб, своей дочери,  поню-
    хать противоядие от банджа и воскликнула: "Не говорила ли я вам, что это
    Али каирский?" А потом она сказала рабам: "Скрывайте это дело!" И сказа-
    ла своей дочери: "Сколько раз я тебе говорила, что Али не оставит мести,
    и он сделал это дело за то, что ты с ним устроила! Он бы мог  сделать  с
    тобой и еще кое-что, кроме этого, но ограничился этим,  чтобы  сохранить
    милость халифа и желая любви между нами".
       И потом Далила сняла одежду молодцов и надела одежду женщин и,  повя-
    зав платок себе на шею, отправилась в казарму Ахмеда-ад-Данафа. А  когда
    Али пришел в казарму с одеждами и почтовыми голубями, Шуман  поднялся  и
    дал надсмотрщику цену сорока голубей, и тот купил их и сварил и разделил
    между людьми.
       И вдруг Далила постучала в ворота, и Ахмед-ад-Данаф сказал: "Это стук
    Далилы; открой ей, о надсмотрщик!" И надсмотрщик открыл  Далиле,  и  она
    вошла..."
       И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
    
    
       Семьсот четырнадцатая ночь
    
       Когда же настала семьсот четырнадцатая ночь, она сказала:  "Дошло  до
    меня, о счастливый царь, что, когда надсмотрщик открыл Далиле ворота ка-
    зармы, она вошла, и Шуман спросил ее: "Что привело тебя  сюда,  о  злос-
    частная старуха? Ты заодно с твоим братом, Зурейком-рыбником!" - "О  на-
    чальник, - сказала старуха, - право против меня, и вот моя шея перед то-
    бою. Но тот молодец, который устроил со мной эту штуку, кто он из  вас?"
    - "Это первый из моих молодцов", - сказал Ахмед-ад-Данаф". И Далила мол-
    вила: "Ты - ходатай Аллаха перед ним, чтобы он принес  мне  голубей  для
    писем и все другое, и считай это милостью мне". - "Аллах да встретит те-
    бя воздаянием, о Али! Зачем ты сварил этих голубей?" - воскликнул Шуман.
    И Али ответил: "Я не знал, что это голуби для писем". - "О  надсмотрщик,
    - сказал Ахмед, - подай их нам!" И надсмотрщик подал голубей,  и  Далила
    взяла кусочек голубя и пожевала его и сказала: "Это не мясо птиц для пи-
    сем. Я кормлю их зернышками мускуса, и их мясо делается как  мускус".  -
    "Если ты хочешь получить почтовых голубей, исполни желание Али  каирско-
    го", - сказал Шуман. "А какое у него желание?" - спросила Далила. И  Шу-
    ман сказал: "Чтобы ты женила его на твоей дочери Зейнаб". -  "Я  властна
    над нею только добром", - сказала Далила. И Хасан сказал Али  каирскому:
    "Отдай ей голубей!" И тот отдал их Далиле.
       И Далила взяла их и обрадовалась, и Шуман сказал ей:  "Ты  непременно
    должна нам дать ответ удовлетворительный". - "Если он хочет на  ней  же-
    ниться, - сказала Далила, - то та штука, которую он устроил, еще не лов-
    кость. Ловкость лишь в том, чтобы он посватался к ней  у  ее  дяди,  на-
    чальника Зурейка. Это ее опекун, и он кричит: "Эй, вот ритль рыбы за па-
    ру джедидов!" [593] Он повесил у себя в лавке кошель и положил в него  зо-
    лота на две тысячи".
       И когда люди услышали, что Далила говорит это, они вскочили и  сказа-
    ли: "Что это за слова, о распутница! Ты просто хочешь лишить нас  нашего
    брата Али каирского!"
       Далила ушла от них в хан и сказала своей дочери Зейнаб: "Тебя сватает
    у меня Али каирский". И Зейнаб обрадовалась, так как она полюбила его за
    то, что он от нее воздержался, и спросила свою мать, что произошло; и та
    сказала ей: "Я поставила ему условие, чтобы он посватался за тебя у тво-
    его дяди, и ввергла его в погибель".
       Что же касается Али каирского, то он обратился к  своим  товарищам  и
    спросил: "Что это за Зурейк и кто он такой будет?" И  ему  сказали:  "Он
    начальник молодцов земли иракской и может  чуть  что  просверлить  гору,
    схватить звезду и снять сурьму с глаз, и нет ему в таких делах  равного.
    Но он раскаялся в этом и открыл лавку рыбника, и скопил рыбной торговлей
    две тысячи динаров, и положил их в кошель, к которому привязал  шелковый
    шнурок, а на шнурок он навешал мелких колокольчиков и погремушек и  при-
    вязал шнурок к колышку за дверью лавки, так что соединил его с мешком. И
    всякий раз, как Зурейк открывает лавку, он вешает кошель и кричит:  "Эй,
    где вы, ловкачи Каира, молодцы Ирака и искусники стран  персидских!  Зу-
    рейк-рыбак повесил кошель на своей лавке, и если тот, кто  притязает  на
    хитрость, возьмет кошель, он ему достанется!" И приходят  молодцы,  люди
    жадные, и хотят взять кошель, но не могут, так как  Зурейк  кладет  себе
    под ноги свинцовые лепешки, когда жарит и зажигает огонь, и если  прихо-
    дит жадный, чтобы его отвлечь и взять кошель, он бросает в него  свинцо-
    вой лепешкой и губит его или убивает. И если ты пойдешь против  него,  о
    Ал", ты будешь как тот, что бьет себя по щекам на похоронах,  а  сам  не
    знает, кто умер. Нет у тебя силы бороться с ним, и он тебе  страшен.  Не
    нужно тебе жениться на Зейнаб - кто что-нибудь оставит, и без этого про-
    живет ".
       "Это позор, о люди, - сказал Али, - и мне  непременно  нужно  забрать
    кошель. Но подайте мне женскую одежду".
       И ему принесли женскую одежду, и он надел ее, и выкрасил руки  хенной
    и опустил покрывало, а потом он зарезал  барашка,  собрал  кровь,  вынул
    кишки, вычистил их и связал снизу, и наполнил кровью и привязал себе  па
    бедра, а поверх них надел штаны и башмаки.
       И он сделал себе груди из птичьих зобов и наполнил их молоком, и  по-
    вязал на живот немного материи, а между животом и  материей  он  положил
    хлопка и повязал сверху салфетку, всю прокрахмаленную, и всякий, кто ви-
    дел его, говорил: "Как прекрасна эта задница!"
       И вдруг подошел ослятник, и Али дал ему динар, и ослятник посадил его
    и поехал с ним в сторону лавки Зурейка-рыбника, и Али увидел, что кошель
    повешен и из него виднеется золото.
       А Зурейка жарил рыбу, и Али сказал: "О ослятник, что это за запах?" -
    "Запах рыбы Зурейка", - ответил ослятник. И Али сказал: "Я женщина бере-
    менная, и этот запах мне вредит. Принеси мне от него  кусочек  рыбы".  И
    ослятник сказал Зурейку: "Ты уже стал обдавать своим запахом  беременных
    женщин! Со мной жена эмира Хасана Шарр-ат-Тарика,  и  она  почувствовала
    этот запах, а она беременна; дай ей кусок рыбы - плод пошевелился у  нее
    в животе. О покровитель, избавь нас от этого дня!"
       Зурейк взял кусок рыбы и хотел его изжарить, но огонь потух, и Зурейк
    вошел, чтобы зажечь огонь. А Али сидел на осле, и о я оперся на кишки  и
    прорвал их, и кровь потекла у него между ногами, а  Али  закричал:  "Ах,
    мой бок, моя спина!"
       И ослятник обернулся и увидел, что льется кровь, и  спросил:  "Что  с
    тобой, о госпожа?" И Али в облике женщины ответил: "Я выкинула плод".  И
    Зурейк выглянул и увидел кровь и убежал в лавку, испугавшись. И ослятник
    сказал ему: "Аллах да смутит твою жизнь, о Зурейк! Эта женщина  выкинула
    плод, и ты ничего не можешь сделать против ее мужа. Зачем  ты  обдал  ее
    твоим запахом? Я говорю тебе: дай ей кусок рыбы, а ты не хочешь".
       И потом ослятник взял осла и ушел своей дорогой, а когда Зурейк  убе-
    жал в лавку, Али каирский протянул руку к мешку, по едва  он  достал  до
    него, золото, бывшее в нем, забренчало, и зазвенели колокольчики, и пог-
    ремушки, и кольца. И Зурейк воскликнул: "Проявился твой обман, о  мерза-
    вец! Ты строишь мне штуки, будучи в образе женщины! На, возьми  то,  что
    пришло к тебе!" И он бросил в него свинцовой лепешкой.  Но  удар  пропал
    напрасно и угодил в другого, и люди напали на Зурейка и стали ему  гово-
    рить: "Ты торговец или боец? Если ты торговец, сними мешок и избавь  лю-
    дей от твоего зла". - "Во имя Аллаха! Слушаюсь!" - сказал Зурейк.
       А что до Али, то он пришел в казарму, и Шуман спросил его: "Что же ты
    сделал?" И Али рассказал ему обо всем, что с ним произошло, а  потом  он
    снял женскую одежду и сказал: "О Шуман, принеси мне  одежду  конюха".  И
    Шуман принес ему одежду, и Али взял ее и надел, а потом он взял блюдо  и
    пять дирхемов и отправился к Зурейку-рыбняку. "Что ты потребуешь, о гос-
    подин?" - спросил Зурейк; и Али показал ему дирхемы в руке, и Зурейк хо-
    тел дать ему рыбы, которая лежала на  стойке,  но  Али  сказал  ему:  "Я
    возьму только горячей рыбы".
       И Зурейк положил рыбу на сковородку и хотел ее изжарить, но огонь по-
    тух, и Зурейк пошел, чтобы зажечь его, и тогда Али каирский протянул ру-
    ку, желая взять кошель, и коснулся его кончика, и погремушки,  кольца  и
    колокольчики забренчали, и Зурейк воскликнул: "Твоя  штука  со  мной  не
    удалась, хоть ты и пришел в образе конюха. Я узнал тебя по тому, как  ты
    держал в руке деньги и блюдо..."
       И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
    
    
       Семьсот пятнадцатая ночь
    
       Когда же настала семьсот пятнадцатая ночь, она сказала: "Дошло до ме-
    ня, о счастливый царь, что, когда  Али  каирский  протянул  руку,  чтобы
    взять кошель, колокольчики и кольца забренчали,  и  Зурейк  сказал  ему:
    "Твоя штука со мной не удалась, хоть ты и пришел в образе конюха. Я  уз-
    нал тебя по тому, как ты держал в руке деньги и блюдо".
       И он бросил в него свинцовой лепешкой,  но  Али-каирец  увернулся  от
    нее, и она попала прямо в сковороду, полную горячего масла. И  сковорода
    разбилась, и масло полилось с нее на плечо кади, когда он проходил мимо,
    и все попало ему за пазуху и достигло его срамоты. И кади закричал:  "О,
    моя срамота! Как это скверно, о несчастный! Кто сделал со мной такое де-
    ло?" И люди сказали ему: "О владыка наш, это  маленький  мальчик  бросил
    камень, и он попал в сковороду, и то, что отразил Аллах, было  бы  ужас-
    нее".
       И потом они осмотрели и увидели, что это свинцовая лепешка и что бро-
    сил ее не кто иной, как Зурейк-рыбник, и напали на него и сказали:  "Это
    не дозволено Аллахом, о Зурейк! Сними мешок! Так будет для тебя  лучше!"
    - "Если захочет Аллах, я сниму его", - сказал Зурейк.
       Что же касается Али каирского, то он пошел в казарму и вошел к людям,
    и те спросили его: "Где мешок?" И Али рассказал им обо всем, что  с  ним
    случилось. И они сказали: "Ты погубил уж две трети его ловкости".
       И Али снял то, что на нем было, и надел одежду купца и вышел и увидел
    змеелова, у которого был мешок со змеями и сумка, где лежали его принад-
    лежности.
       "О змеелов, - сказал ему Али, - я хочу, чтобы ты позабавил моих детей
    и получил награду", - а потом он привел его в казарму и накормил и одур-
    манил банджем и оделся в его одежду и пошел к Зурейку-рыбнику.
       И он подошел к нему и стал дудеть в дудку, и Зурейк сказал ему:  "Ал-
    лах тебя наделит!" И вдруг Али вынул змей и бросил их перед ним.  А  Зу-
    рейк боялся змей, и он убежал от них в лавку, и тогда Али  взял  змей  и
    положил их в мешок и протянул руку к кошелю, но когда он достал  до  его
    кончика, кольца, звонки и погремушки забренчали,  и  Зурейк  воскликнул:
    "Ты все еще строишь мне штуки и даже сделался змееловом!" И он бросил  в
    Али свинцовой лепешкой. А тут проходил один военный, за которым шел  его
    конюх, и лепешка попала конюху в голову и повалила его. И военный  спро-
    сил: "Кто повалил его?" И люди сказали: "Это камень упал с крыши". И во-
    енный ушел, а люди осмотрелись и увидели свинцовую лепешку и  напали  на
    Зурейка, говоря ему: "Сними мешок!" И Зурейк сказал  им:  "Если  захочет
    Аллах, я сниму его сегодня вечером".
       И Али до тех пор играл с ним штуки, пока не устроил семь плутней,  но
    так и не взял мешка. И он вернул змеелову его одежду и принадлежности  и
    дал ему награду, а потом возвратился к лавке Зурейка и услышал, как  тот
    говорил: "Если я оставлю кошель на ночь в лавке, ловкач просверлит стену
    и возьмет его. Я лучше заберу кошель с собой домой".
       Зурейк поднялся и вышел из лавки и, сняв мешок, положил его за  пазу-
    ху, и Али следовал за ним, пока не приблизился к его дому.
       И Зурейк увидел, что у его соседа свадьба, и сказал про себя:  "Пойду
    домой, отдам жене кошель и оденусь, а потом вернусь на  свадьбу".  И  он
    пошел, а Али последовал за ним.
       А Зурейк был женат на черной рабыне из отпущенниц везиря  Джафара,  и
    ему достался от нее сын, которого он назвал Абд-Аллах, и он обещал жене,
    что на деньги из того мешка он справит обрезание мальчика и женит его  и
    истратит их на его свадьбу.
       И Зурейк вошел к своей жене с нахмуренным лицом, и она спросила  его:
    "В чем причина твоей хмурости?" И Зурейк ответил: "Испытал меня  владыка
    наш ловкачом, который устроил со мной семь плутней, чтобы взять  кошель,
    но не смог его взять". - "Подай сюда, я его припрячу для свадьбы мальчи-
    ка", - сказала жена Зурейку. И тот дал ей кошель, а что касается Али ка-
    ирского, то он спрятался в одном месте и мог все это слышать и видеть.
       И Зурейк поднялся и снял то, что на нем было, надел другую  одежду  и
    сказал своей жене: "Береги  кошель,  о  Умм  Абд-Аллах,  а  я  пойду  на
    свадьбу". - "Поспи немножко", - сказала ему жена. И Зурейк лег, и  тогда
    Али поднялся и прошел на концах пальцев, и взял кошель, и  отправился  к
    тому дому, где была свадьба, и остановился и стал смотреть.
       А Зурейк увидел во сне, что кошель схватила птица, и проснулся, испу-
    ганный, и сказал Умм Абд-Аллах: "Встань, посмотри, где кошель!" И женщи-
    на поднялась посмотреть и не нашла его. И она стала бить себя по лицу  и
    воскликнула: "О, как черно твое счастье, Умм АбдАллах! Ловкач  взял  ко-
    шель!"
       И Зурейк вскричал: "Клянусь Аллахом, его взял только  ловкач  Али,  и
    никто другой не взял мешка! Я непременно его принесу!"  -  "Если  ты  не
    принесешь мешка, - сказала ему жена, - я запру перед тобой ворота и  ос-
    тавлю тебя ночевать на улице!"
       И Зурейк подошел к дому, где была свадьба, и увидел" что  ловкач  Али
    смотрит, и сказал про себя: "Вот кто взял кошель! Но он живет в  казарме
    Ахмеда-ад-Данафа".
       И Зурейк пришел раньше Али к казарме и поднялся на крышу и  спустился
    вниз в казарму и увидел, что люди спят. И вдруг подошел Али и постучал в
    ворота, и Зурейк спросил: "Кто у ворот?" -  "Али  каирский",  -  ответил
    Али. И Зурейк спросил: "Ты принес кошель?"
       И Али подумал, что это Шуман, и сказал: "Я его принес,  отопри  воро-
    та!" И Зурейк ответил: "Мне нельзя тебе отпереть, пока я его  не  увижу,
    потому что мы с твоим старшим побились об заклад". - "Протяни  руку",  -
    сказал Али, и Зурейк протянул руку через боковое отверстие в воротах,  и
    Али дал ему мешок, и Зурейк взял его и вышел через то место, куда вошел,
    и отправился на свадьбу.
       Что же касается Али, то он продолжал стоять у ворот, по никто ему  не
    отпирал. И тогда он стукнул в ворота устрашающим стуком, и люди очнулись
    и сказали: "Это стук Али каирского". И надсмотрщик отпер  ему  ворота  и
    спросил: "Ты принес мешок?" И Али воскликнул:  "Довольно  шуток,  Шуман!
    Разве я не подал тебе мешок через боковое отверстие в воротах? И ты  мне
    еще сказал: "Клянусь, что не отопру тебе ворота, пока ты не покажешь мне
    мешка!" - "Клянусь Аллахом, я его не брал, и это Зурейк взял его  у  те-
    бя!" - сказал ему Шуман. И Али воскликнул: "Я непременно его принесу!" И
    потом Али каирский вышел и пошел на свадьбу и услыхал, как шут  говорит:
    "Подарок, о Абу-Абд-Аллах! Исход будет счастливым для  твоего  сына!"  И
    тогда Али воскликнул: "Я обладатель счастья!" - и пошел к дому Зурейка и
    влез на крышу дома и спустился внутрь и увидел, что невольница, жена Зу-
    рейка, спит. И он одурманил ее банджем и оделся в ее одежду и, взяв  ре-
    бенка на руки, стал ходить и искать, и  увидел  корзину  с  печеньем  от
    праздника, которое осталось по скупости Зурейка.
       А Зурейк подошел к дому и постучал в ворота, и ловкач Али  откликнул-
    ся, притворяясь, будто он  невольница,  и  спросил:  "Кто  у  ворот?"  -
    "Абу-Абд-Аллах", - ответил Зурейк. И Али сказал: "Я  поклялась,  что  не
    отопру тебе ворот, пока ты не принесешь мешка". - "Я принес его", - ска-
    зал Зурейк. А Али крикнул: "Подай его, раньше чем я  отопру  ворота".  -
    "Спусти корзину и прими в нее мешок", - сказал  Зурейк.  И  Али  спустил
    корзину, и Зурейк положил в нее мешок, а потом ловкач взял его и одурма-
    нил ребенка банджем и разбудил невольницу.
       И он вышел через то же место, куда вошел, и отправился в  казарму  и,
    войдя к людям, показал им мешок и ребенка, который был  с  ним,  и  люди
    похвалили его, и он отдал им печенье, и они его съели.
       "О Шуман, - сказал Али, - этот ребенок - сын Зурейка,  спрячь  его  у
    себя". И Шуман взял ребенка и спрятал его, а потом он  принес  барана  и
    зарезал его и отдал его надсмотрщику, а тот изжарил барана целиком и за-
    вернул его в саван и придал ему вид мертвеца.
       Что же касается Зурейка, то он все стоял у ворот, а потом он  стукнул
    в ворота устрашающим стуком, и невольница спросила его: "Принес  ты  ме-
    шок?" - "А разве ты не взяла его в корзину, которую спустила?" - спросил
    Зурейк, и невольница ответила: "Я не спускала корзины, не видала мешка и
    не брала его!" - "Клянусь Аллахом, ловкач Али опередил меня и взял его!"
    - воскликнул Зурейк, и он посмотрел в доме и увидел, что печенье пропало
    и ребенок исчез.
       И Зурейк закричал: "Увы, мой ребенок!" А невольница стала бить себя в
    грудь и воскликнула: "Я пойду с тобой к везирю. Никто не убил моего  ре-
    бенка, кроме ловкача, который устраивает с тобой штуки, и это  случилось
    изза тебя!" - "Я ручаюсь, что принесу его!" - воскликнул Зурейк.
       И потом Зурейк вышел, обвязав себе шею платком, и пошел в казарму Ах-
    меда-ад-Данафа и постучал в ворота; и надсмотрщик отпер ему, и он  вошел
    к людям. "Что привело тебя?" - спросил Шуман. И Зурейк сказал: "Вы - хо-
    датаи перед Али каирским, чтобы он отдал мне моего ребенка,  и  тогда  я
    уступлю ему тот мешок с золотом". - "Аллах да встретит тебя, о Али, воз-
    даянием! - воскликнул Шуман. - Почему ты не  сказал  мне,  что  это  его
    сын?" - "Что с ним случилось?" - спросил Зурейк. "Мы кормили его изюмом,
    и он подавился и умер. Вот он", - сказал  Шуман.  И  Зурейк  воскликнул:
    "Увы, мой ребенок! Что я скажу его матери?" И он  поднялся  и  развернул
    саван, и увидел, что в нем баранья туша, и  воскликнул:  "Ты  взволновал
    меня, о Али!" Потом ему отдали его сына, и  Ахмед-ад-Данаф  сказал:  "Ты
    повесил мешок, чтобы всякий, кто ловкач, взял его,  и  если  ловкач  его
    возьмет, он станет его собственностью, - и вот  он  стал  собственностью
    Али каирского". - "Я дарю ему мешок", - сказал Зурейк. И Али-Зейбак  ка-
    ирский сказал ему: "Прими его ради твоей племянницы Зейнаб". - "Я принял
    его", - ответил Зурейк. И ему сказали: "Мы сватаем ее за Али каирского".
    - "Я властен над нею только добром", - сказал Зурейк. И  потом  он  взял
    своего сына и забрал мешок, и Шуман спросил его: "Принимаешь  ли  ты  от
    нас сватовство?" - "Я приму его от того, кто может добыть ее  приданое",
    - сказал Зурейк. "А каково ее приданое?" - спросил Шуман. И Зурейк  ска-
    зал: "Она поклялась, что никто не сядет ей на  грудь,  кроме  того,  кто
    принесет ей одежду Камар, дочери Азры еврея, и венец, и кушак, и золотые
    башмачки, и остальные ее вещи..."
       И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
    
    
       Семьсот шестнадцатая ночь
    
       Когда же настала семьсот шестнадцатая ночь, она  сказала:  "Дошло  до
    меня, о счастливый царь, что Зурейк сказал  Шуману:  "Зейнаб  поклялась,
    что никто не сядет ей на грудь, кроме того, кто принесет ей  одежду  Ка-
    мар, дочери Азры еврея, и венец, и кушак, и золотые башмачки". И Али ка-
    ирский воскликнул: "Если я не принесу ей одежду сегодня вечером,  нет  у
    меня права на сватовство!" сыграешь с ней штуку".
    
       "О Али, ты умрешь, если сказал Шуман. И Али спросил его: "А что этому
    за причина?" И ему сказали: "Азра - еврей-колдун и  злокозненный  обман-
    щик, который заставляет служить себе джиннов, и у него есть  дворец  вне
    города, в стенах которого один кирпич золотой, а  другой  серебряный,  и
    этот дворец виден людям, пока Азра там сидит, а когда он из  него  выхо-
    дит, дворец скрывается. Азре досталась дочь по имени Камар, и он  принес
    ей ту одежду из сокровищницы, и он кладет одежду на золотое блюдо и отк-
    рывает окна дворца и кричит: "Где ловкачи Египта, молодцы из Ирака и ис-
    кусники персов? Всякому, кто возьмет эту  одежду,  она  будет  принадле-
    жать!" И пытались играть с ним штуки все молодцы, но не могли взять  эту
    одежду, и он заколдовал их и обратил в обезьян и ослов".
       "Я непременно возьму ее, и Зейнаб, дочь ДалилыХитрицы,  будет  в  ней
    показываться!" - воскликнул Али. И затем он отправился к лавке  еврея  и
    увидел, что он сердитый и грубый и что перед ним весы  и  разновески,  и
    золото, и серебро, и ящички, а подле него он увидел мула.
       И еврей поднялся и запер лавку и сложил золото и серебро  в  два  ко-
    шелька, и кошельки он положил в мешок, а мешок взвалил на мула и  сел  и
    поехал, и ехал до тех пор, пока не выехал за город; и Али  каирский  шел
    сзади него, а он не знал этого.
       И потом еврей вынул землю из мешка, бывшего у него за пазухой, и  по-
    колдовал над нею и развеял ее в воздухе, и ловкач Али увидел дворец, ко-
    торому нет равного, а затем мул с евреем стали подниматься по  лестнице,
    и вдруг оказалось, что этот мул - дух, которого  еврей  заставляет  себе
    служить.
       И он снял с мула мешок, и мул ушел и скрылся, а еврей остался  сидеть
    во дворце, и Али смотрел, что он делает. И еврей принес золотую трость и
    повесил на нее золотое блюдо на золотых цепочках  и  положил  одежду  на
    блюдо, и Али увидел ее из-за дверей.
       И еврей закричал: "Где ловкачи Египта, молодцы из Ирака  и  искусники
    персов? Кто возьмет эту одежду своей ловкостью, тому она будет принадле-
    жать!" А после того он поколдовал, и легла  перед  ним  скатерть  с  ку-
    шаньями.
       И еврей поел, а потом скатерть исчезла сама собой, и Азра  поколдовал
    еще раз, и легла перед ним скатерть с вином, и он стал пить. И Али  ска-
    зал себе: "Ты сумеешь взять эту одежду, только пока  он  напивается!"  И
    Али подошел к еврею сзади и вытащил свой стальной меч и взял его в руку,
    и еврей обернулся и поколдовал и сказал руке Али: "Остановись с  мечом!"
    И его рука остановилась с мечом в воздухе. И Али протянул левую руку,  и
    она тоже остановилась в воздухе, и его правая нога тоже,  и  он  остался
    стоять на одной ноге; а потом еврей снял с него  чары,  и  Али  каирский
    снова стал таким же, как раньше.
       И еврей погадал на доске с песком, и вышло, что имя этого человека  -
    Али-Зейбак каирский, и Азра обратился к нему и сказал: "Пойди сюда!  Кто
    ты и каково твое дело?" - "Я Али каирский, молодец  Ахмеда-ад-Данафа,  -
    ответил Али. - Я посватался к Зейнаб, дочери ДалилыХитрицы, и они назна-
    чили ей с меня в приданое одежду твоей дочери. Отдай мне ее, если хочешь
    спастись, и стань мусульманином". "После твоей смерти! - сказал еврей, -
    Много людей строили со мной штуки, чтобы взять эту одежду, но не  смогли
    ее у меня взять. Если ты примешь добрый совет, спасайся сам. Они  потре-
    бовали от тебя эту одежду, только чтобы погубить тебя, и если  бы  я  не
    увидел, что твое счастье превосходит мое счастье, я бы, наверное, скинул
    тебе голову".
       И Али обрадовался, что еврей увидел, что счастье Али превосходит  его
    счастье, и сказал: "Я непременно должен взять одежду, и ты  станешь  му-
    сульманином". - "Таково твое желание, и это неизбежно?" - спросил еврей.
    И Али ответил: "Да!" И тогда еврей взял чашку и наполнил ее водой и  по-
    колдовал над ней и сказал: "Выйди из образа человеческого и прими  облик
    осла!"
       И он обрызгал Али этой водой, и Али сделался ослом с копытами и длин-
    ными ушами и стал реветь, как осел. А  потом  еврей  провел  вокруг  Али
    круг, который стал для него стеной, а сам пил до утра, а утром он сказал
    Али: "Я поеду на тебе и дам мулу отдохнуть".
       И еврей положил одежду, блюдо, трость и цепочки в шкафчик и  вышел  и
    поколдовал над ослом, и Али последовал за ним, и еврей положил на  спину
    Али мешок и сел на него, а дворец скрылся с глаз.
       И Али шел, и еврей ехал на нем, пока не слез  около  своей  лавки,  и
    тогда он опорожнил кошелек с золотом и  кошелек  с  серебром  и  высыпал
    деньги в ящички, которые стояли перед ним, а Али был привязан  в  образе
    осла, и он слышал и понимал, но не мог говорить.
       И вдруг подошел сын одного купца, которого обидело время, и он не на-
    шел для себя ремесла легче ремесла водоноса, и тогда  он  взял  браслеты
    своей жены и пришел к еврею и сказал ему: "Дай мне  такую  цену  за  эти
    браслеты, чтобы я мог купить осла". - "Что ты будешь на нем  возить?"  -
    спросил еврей. И сын купца сказал: "О мастер, я наполню бурдюк водой  из
    реки и буду кормиться тем, что выручу". - "Возьми у меня этого осла",  -
    сказал еврей. И сын купца продал ему браслеты и на часть их  цены  купил
    осла, и еврей вернул ему остальное, и сын купца пошел  с  Али  каирским,
    который был заколдован в образе осла, к себе домой.
       И Али сказал про себя: "Когда ослятник положит на тебя доску и бурдюк
    и сделает на тебе десять поездок, он лишит тебя здоровья, и ты умрешь".
       Жена водоноса подошла, чтобы положить Али корму, и вдруг он ударил ее
    головой так, что она опрокинулась та спину, и прыгнул на нее  и,  ударив
    ее ртом по голове, опустил то, что оставил ему отец. И женщина  закрича-
    ла, и прибежали к ней соседи и побили Али и стащили его с ее груди.
       И тут ее муж, который хотел сделаться водоносом, пришел домой, и  его
    жена сказала ему: "Либо ты со мной разведешься, либо  вернешь  осла  его
    владельцу". - "Что случилось?" - спросил водонос. И  жена  его  сказала:
    "Это сатана в образе осла. Он прыгнул на меня, и если бы соседи не  ста-
    щили его с моей груди, он бы, наверное, сделал со мной дурное". И ее муж
    взял Али и пошел к еврею, и когда тот спросил его: "Почему ты привел ос-
    ла обратно?", водонос ответил: "Он сделал с моей женой дурное дело".
       И еврей отдал водоносу его деньги, и тот ушел. А что касается  еврея,
    то он обратился к Али и сказал ему: "Значит, ты входишь в ворота козней,
    о злосчастный, так что он даже вернул мне тебя..."
       И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
    
    
       Семьсот семнадцатая ночь
    
       Когда же настала семьсот семнадцатая ночь, она сказала: "Дошло до ме-
    ня, о счастливый царь, что еврей, когда водонос вернул ему  осла,  отдал
    ему его деньги и, обратившись к Али каирскому, сказал:
       "Значит, ты входишь в ворота козней, о злосчастный, так что  он  даже
    вернул мне тебя? Но раз тебе не угодно быть ослом, я тебя сделаю забавой
    для больших и малых!"
       И он взял осла и сел на него и выехал за город и, вынув из-за  пазухи
    пепел, поколдовал над ним и развеял его в воздухе, и вдруг появился дво-
    рец.
       И еврей вошел во дворец и, сняв мешок со спины осла,  вынул  оба  ко-
    шелька с деньгами и вынул трость и повесил на нее блюдо с одеждой, а по-
    том закричал, как кричал каждый день: "Где молодцы из  всех  стран?  Кто
    может взять эту одежду?"
       И он поколдовал, как раньше, и встала перед ним трапеза, и он поел  и
    поколдовал, и появилось перед ним вино, и он напился. И потом  он  вынул
    чашку с водой и поколдовал над ней, и брызнул ею на осла, и сказал  ему:
    "Обратись из этого облика в твой прежний облик!" И Али снова стал  чело-
    веком, как прежде. "О Али, - сказал ему еврей, - прими  добрый  совет  и
    избавься от моего зла! Нет тебе нужды жениться на  Зейнаб  и  добиваться
    одежды моей дочери. Она достанется тебе не легко,  и  оставить  жадность
    для тебя будет лучше. А если пет, я заколдую тебя и превращу  в  медведя
    или обезьяну или отдам во власть духу,  который  закинет  тебя  за  гору
    Каф". - "О Азра, - сказал Ади, - я обязался взять одежду, и взять  ее  -
    неизбежно, и ты примешь ислам, а не то я тебя убью". - "О Али, -  сказал
    еврей, - ты как орех: если он не разобьется, его не съесть". И  он  взял
    чашку с водой и поколдовал над ней и обрызгал водой Али и сказал:  "Будь
    в образе медведя!" И Али тотчас же превратился в медведя, и еврей  надел
    ему ошейник и связал ему рот и вбил для него железный кол, и стал есть и
    бросал ему кое-какие куски и выливал ему остатки из чашки.
       А когда наступило утро, еврей встал и взял блюдо и одежду и  поколдо-
    вал над медведем, и тот пошел за ним в лавку, и еврей сел в лавке и  вы-
    сыпал золото и серебро в ящик и привязал в лавке цепь,  которая  была  у
    медведя на шее, и Али слышал и разумел, но не мог говорить.
       И вдруг пришел к еврею в лавку один купец и спросил:  "О  мастер,  не
    продашь ли ты мне этого медведя? У меня есть жена, дочь моего дяди, и ей
    прописали поесть медвежьего мяса и намазаться его жиром".
       И еврей обрадовался и сказал про себя: "Продам его, чтобы  купец  его
    зарезал, и мы от него избавились!" А Али про себя  воскликнул:  "Клянусь
    Аллахом, этот человек хочет меня зарезать, и освобождение - от  Аллаха".
    - "Он будет тебе от меня подарком", - сказал еврей. И купец взял медведя
    и прошел с ним мимо мясника и сказал ему: "Возьми свои принадлежности  и
    ступай со мной!" И мясник взял ножи и последовал за ним.
       И потом мясник подошел к Али и привязал его и начал точить ножи и хо-
    тел его зарезать. И когда Али каирский увидел, что мясник к нему  напра-
    вился, он побежал от него и полетел между небом и землей и летел до  тех
    пор, пока не опустился во дворце у еврея.
       А причиной этого было то, что еврей отправился во дворец после  того,
    как отдал купцу медведя, и его дочь стала его спрашивать, и он рассказал
    ей обо всем, что произошло, и тогда она сказала: "Призови духа и  спроси
    его про Али каирского: он ли это, или другой человек устраивает  штуки?"
    И еврей поколдовал и призвал духа и спросил его: "Это Али  каирский  или
    другой человек устраивает штуки?" И дух похитил Али и принес его и  ска-
    зал: "Вот Али каирский, он самый. Мясник связал его и наточил нож и  хо-
    тел начать его резать, но я схватил его, когда он был перед ним, и  при-
    нес".
       И еврей взял чашку с водой и поколдовал над нею и обрызгал  из  чашки
    Али и сказал: "Вернись к твоему человеческому образу!" И Али снова  стал
    таким, каким был раньше.
       И увидела Камар, дочь еврея, что это красивый юноша, и любовь к  нему
    запала ей в сердце, а любовь к ней запала ему в сердце, и Камар спросила
    его: "О злосчастный, зачем ты ищешь моей одежды и мой отец делает с  то-
    бой такие дела?" - "Я обязался взять ее для  Зейнабмошенницы,  чтобы  на
    ней жениться", - ответил Али. И Камар сказала: "Другие тоже играли с мо-
    им отцом штуки, чтобы захватить мою одежду, но не могли овладеть ею. Ос-
    тавь жадность", - сказала она потом. И Али молвил: "Мне неизбежно  взять
    эту одежду, и твой отец примет ислам, а не то я его убью". -  "Посмотри,
    дочка, на этого злосчастного, как он ищет своей  гибели!"  -  воскликнул
    отец Камар. И потом он сказал: "Я превращу тебя в  собаку!"  И  он  взял
    чашку с надписями, в которой была вода, и поколдовал над нею и  обрызгал
    водой Али и сказал: "Будь в образе собаки!" И Али стал собакой, а  еврей
    со своей дочерью пили до утра.
       А потом он поднялся и, взяв одежду и блюдо, сел на мула и  поколдовал
    над собакой, и та последовала за ним, и другие собаки стали на  нее  ла-
    ять.
       И еврей прошел мимо лавки старьевщика, и старьевщик вышел  и  прогнал
    от Али собак, и Али лег перед ним, а еврей осмотрелся и не нашел его.  И
    старьевщик поднялся и вышел из лавки и пошел домой, и пес последовал  за
    ним; и когда старьевщик вошел в свой дом, дочь старьевщика посмотрела  и
    увидела собаку и закрыла себе лицо, говоря: "О батюшка, ты приводишь чу-
    жого мужчину и вводишь его к нам". - "О дочка,  это  собака",  -  сказал
    старьевщик. И его дочь молвила: "Это Али каирский,  которого  заколдовал
    еврей". И старьевщик обернулся к Али и спросил его: "Ты Али каирский?" И
    Али сделал ему знак головой: да! Тогда отец девушки спросил ее:  "Почему
    еврей заколдовал его?" И она сказала: "Из-за одежды его дочери Камар,  и
    я могу его освободить". - "Если в этом благо, то теперь время для него!"
    - воскликнул старьевщик. И его дочь сказала: "Если он на мне женится,  я
    его освобожу". И Али сказал ей головой: да. И тогда она  взяла  чашку  с
    надписями и поколдовала над нею, и вдруг раздался великий крик, и  чашка
    упала у нее из рук. И девушка обернулась и увидела, что это кричала  не-
    вольница ее отца, и та сказала ей: "О госпожа моя, разве таков был  уго-
    вор между мною и тобою? Никто не научил тебя этому искусству, кроме  ме-
    ня, и ты со мной сговорилась, что ничего не будешь делать, не  посовето-
    вавшись со мною, и что тот, кто женится на тебе, женится на мне, и будет
    ночь тебе и ночь - мне". - "Да", - сказала девушка. И  когда  старьевщик
    услышал от невольницы такие слова, он спросил свою дочь: "А  кто  научил
    эту невольницу?" - "О батюшка, - ответила его дочь, - она научила  меня:
    спроси се, кто ее научил".
       И старьевщик спросил невольницу, и она сказала ему: "Знай, о господин
    мой, что, когда я была у еврея Азры, я подслушивала, как  он  произносил
    заклинания, а когда он уходил в лавку, я открывала книги  и  читала  их,
    так что узнала науку о духах. И в один из дней еврей  напился  и  позвал
    меня на ложе, и я отказалась и сказала: "Я не дам  тебе  этого  сделать,
    пока ты не примешь ислам". И он отказался, и я сказала  ему:  "На  рынок
    султана!" И он продал меня тебе, и я пришла к тебе в дом и  научила  мою
    госпожу и поставила ей условие, что она не будет ничего  такого  делать,
    не посоветовавшись со мной, и что тот, кто женится на ней, женится и  на
    мне, и будет ночь мне и ночь ей".
       И невольница взяла чашку с водой и поколдовала над ней,  и  обрызгала
    из нее пса и сказала ему: "Возвратись к твоему человеческому образу!"  И
    Али снова стал человеком, как был. И старьевщик пожелал ему мира и спро-
    сил, почему его заколдовали, и Али рассказал ему обо всем, что ему выпа-
    ло..."
       И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
    
    
       Семьсот восемнадцатая ночь
    
       Когда же настала семьсот восемнадцатая ночь, она сказала:  "Дошло  до
    меня, о счастливый царь, что старьевщик пожелал  Али  каирскому  мира  и
    спросил его, почему его заколдовали и что ему выпало,  и  Али  рассказал
    ему все, что случилось.
       "Достаточно тебе будет моей  дочери  и  невольницы?"  -  спросил  его
    старьевщик. И Али ответил: "Неизбежно взять Зейнаб". И вдруг кто-то пос-
    тучал в дверь. "Кто у дверей?" - спросила невольница. И Камар, дочь  ев-
    рея, спросила: "У вас ли Али каирский?" И дочь старьевщика спросила  ее:
    "О дочь еврея, если Али каирский у нас, что ты с ним сделаешь? Спустись,
    о невольница, открой ей дверь".
       И невольница открыла ей ворота, и Камар вошла и увидела Али, и  когда
    Али увидел ее, он воскликнул: "Что привело тебя, о дочь  пса?"  И  Камар
    сказала: "Я  свидетельствую,  что  нет  бога,  кроме  Аллаха,  и  свиде-
    тельствую, что Мухаммед - посол Аллаха". И она приняла ислам и  спросила
    Али: "Мужчины ли, по вере ислама, дают приданое  женщинам,  или  женщины
    дают приданое мужчинам?" И Али ответил ей: "Мужчины дают приданое женщи-
    нам". И тогда она сказала: "А я пришла, чтобы дать тебе за себя в прида-
    ное одежду, трость, и цепочки, и голову моего отца - твоего врага и вра-
    га Аллаха".
       И она бросила перед ним голову своего отца и воскликнула: "Вот голова
    моего отца - твоего врага и врага Аллаха!"
       А причиною убийства ею своего отца было то, что, когда еврей  превра-
    тил Али в пса, она увидела во сне говорящего, который говорил ей: "Прими
    ислам!" И она приняла ислам, а проснувшись, предложила ислам своему  от-
    цу, но тот отказался; и когда он отказался принять ислам, Камар  одурма-
    нила его банджем и убила.
       И Али взял вещи и сказал старьевщику: "Завтра мы встретимся у халифа,
    чтобы я женился на твоей дочери и на невольнице". И он вышел, радуясь, и
    направился в казарму, неся с собой вещи. И вдруг он увидел продавца сла-
    достями, который бил рукой об руку и восклицал: "Нет мощи и силы,  кроме
    как у Аллаха, высокого, великого! Труд людей  стал  беззаконием  и  идет
    только на подделку. Прошу тебя, ради Аллаха, попробуй этих гадостей!"  И
    Али взял у него кусочек и съел его, и вдруг в нем оказался бандж. И тор-
    говец одурманил Али, и взял у него одежду, трость и цепочки,  и  положил
    их в сундук со сластями, и пошел. И вдруг один кади закричал ему и  ска-
    зал: "Подойди, эй торговец!" И торговец остановился и поставил  подстав-
    ку, на которой стоял поднос, и спросил: "Что ты потребуешь?" - "Халвы  и
    конфет, - сказал кади, и потом он взял немного халвы в руку и сказал:  -
    эта халва и конфеты с примесью".
       И кади вынул из-за пазухи кусок халвы и сказал  торговцу:  "Посмотри,
    как прекрасно она приготовлена! Поешь ее и сделай  такую  же!"  Торговец
    взял халву и съел ее, и вдруг в ней оказался  бандж,  и  кади  одурманил
    торговца и взял подставку, и сундук, и одежду, и другое.
       И он положил торговца внутрь подставки, и понес все это, и отправился
    в казарму, где жил Ахмед-ад-Данаф.
       А этот кади был Хасан-Шуман, и причиной всего  этого  было  вот  что.
    Когда Али обязался взять одежду и вышел ее искать, никто не услышал  про
    него вестей, и Ахмед-ад-Данаф сказал: "О молодцы, выходите, ищите вашего
    брата Али каирского!"
       И они вышли и стали искать его в городе; и ХасанШуман  тоже  вышел  в
    облике кади, и встретил того торговца сладостями и узнал,  что  это  Ах-
    мед-аль-Лакит.
       И он одурманил его банджем и взял его вместе с одеждой и пошел с  ним
    в казарму, а что касается тех сорока, то они ходили, ища Али, по  улицам
    города.
       Али-Катф-аль-Джамаль отделился от своих товарищей и  увидел  толпу  и
    направился к столпившимся людям и заметил среди них Али каирского, кото-
    рый был одурманен банджем. И Али-Катф-аль-Джамаль разбудил Али каирского
    после банджа, и Али, очнувшись, увидел, что около него собрались люди.
       "Приди в себя", - сказал Али-Катф-аль-Джамаль. И  Али  спросил:  "Где
    я?" И Али-Катф-аль-Джамаль и его люди ответили: "Мы увидели тебя одурма-
    ненным и не знаем, кто тебя одурманил?" - "Меня одурманил один  торговец
    сластями и взял вещи. Но куда он ушел?" - спросил Али. И  ему  ответили:
    "Мы никого не видали, но пойдем с нами в казарму".
       И они отправились в казарму и вошли и увидели Ахмеда-ад-Данафа, и тот
    приветствовал их и спросил: "О Али, принес ты одежду?" - "Я нес и  ее  и
    другое и нес голову еврея, - ответил Али, - но  меня  встретил  торговец
    сластями и одурманил и взял у меня все это". И он рассказал  Ахмеду  обо
    всем, что случилось, и сказал: "Если бы я увидел этого  торговца,  я  бы
    отплатил ему". И вдруг Хасан-Шуман вышел из  одной  комнаты  и  спросил:
    "Принес ли ты вещи, о Али?" - "Я нес их и  нес  голову  еврея,  но  меня
    встретил торговец сладостями и одурманил меня и взял одежду и другое,  и
    я не знаю, куда он ушел. Если бы я знал, где он, я бы ему насолил, - от-
    ветил Али. - Не знаешь ли ты, куда ушел этот торговец?" - "Я  знаю,  где
    он", - ответил Хасан, и затем он поднялся и открыл дверь  в  комнату,  и
    Али увидел в ней торговца, одурманенного банджем.
       И Али разбудил его после банджа, и он открыл глаза и увидел перед со-
    бой Али каирского, Ахмеда-ад-Данафа и сорок его приближенных и  обмер  и
    спросил: "Где я и кто схватил меня?" - "Это я тебя  схватил",  -  сказал
    Шуман. И Али воскликнул: "О злокозненный, ты делаешь такие  дела!"  -  и
    хотел зарезать торговца.
       И Хасан-Шуман сказал ему: "Не поднимай руку, он стал твоим свойствен-
    ником". И Али спросил: "Моим свойственником?  Откуда?"  И  Хасан  сказал
    ему: "Это Ахмедаль-Лакит, сын сестры Зейнаб". - "Почему же ты сделал все
    это, о Лакит?" - спросил его Али. И мальчик сказал: "Мне  так  приказала
    моя бабка Далила-Хитрица,  и  случилось  это  только  потому,  что  Зур-
    бейк-рыбник встретился с моей бабкой Далилой-Хитрицей и сказал ей:  "Али
    каирский - ловкач редкой ловкости, и он неизбежно убьет еврея и принесет
    одежду". И тогда она позвала меня и спросила: "О Ахмед, знаешь ли ты Али
    каирского?" И я ответил: "Я его знаю и привел его к казарме Ахмеда-адДа-
    нафа". И тогда она сказала мне: "Пойди расставь ему твои сети, и если он
    принес вещи, сыграй с ним штуку и отбери у него вещи". И я пошел  ходить
    по улицам города и увидел торговца сластями и дал ему десять  динаров  и
    взял у него его одежду, сласти и принадлежности,  и  случилось  то,  что
    случилось".
       И тогда Али каирский сказал Ахмеду-аль-Лакиту: "Пойди к твоей бабке и
    к Зурейку-рыбнику и осведоми их о том, что я принес вещи и голову еврея,
    и скажи им: "Завтра встречайте его в диване халифа и берите у него  при-
    даное Зейнаб!"
       И Ахмед-ад-Данаф обрадовался этому и воскликнул:  "Не  обмануло  меня
    твое воспитание, о Али!"
       А когда наступило утро, Али каирский взял одежду,  блюдо,  трость,  и
    золотые цепочки, и голову Азры еврея на дротике и отправился в диван  со
    своим дядей и его молодцами, и они поцеловали землю меж рук халифа..."
       И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
    
    
       Семьсот девятнадцатая ночь
    
       Когда же настала семьсот девятнадцатая ночь, она сказала:  "Дошло  до
    меня, о счастливый царь, что, когда Али каирский пошел в диван вместе со
    своим дядей Ахмедом-ад-Данафом и его молодцами, они поцеловали землю меж
    рук халифа, и халиф посмотрел и увидел красивого юношу, доблестней кото-
    рого не было среди мужей.
       И он спросил про него людей, и Ахмед-ад-Данаф сказал ему: "О  повели-
    тель правоверных, это Али-Зейбак каирский, глава молодцов Египта,  и  он
    первый среди моих молодцов". И когда халиф увидел его, он  его  полюбил,
    так как увидел, что меж глаз у него блещет доблесть,  свидетельствуя  за
    него, а не против него.
       И Али поднялся и бросил голову еврея перед халифом  и  сказал:  "Твой
    враг таков, как этот, о повелитель правоверных!" - "Чья это  голова?"  -
    спросил халиф. И Али ответил: "Голова Азры еврея"; и халиф  спросил:  "А
    кто убил его?"
       И Али каирский рассказал ему обо всем, что с ним случилось, от начала
    до конца, и халиф сказал: "Я не думаю, чтобы ты убил его, так как он был
    колдун". - "О повелитель правоверных, дал мне власть мой  господь  убить
    его", - сказал Али.
       И Халиф послал вали во дворец еврея, и тот увидел еврея без головы. И
    его положили в ящик и принесли к халифу, и тот велел его сжечь; и  вдруг
    Камар, дочь еврея, пришла и поцеловала халифу руки и осведомила его, что
    она дочь Азры еврея и стала мусульманкой.
       И она снова приняла ислам перед халифом и сказала ему: "Ты мой  хода-
    тай перед ловкачом Али-Зейбаком каирским, чтобы он женился на мне".
       И она уполномочила халифа заключить ее брак с Али,  и  халиф  подарил
    Али каирскому дворец еврея со всем, что в нем было, и сказал ему: "Поже-
    лай чего-нибудь от теня!" - "Я желаю, - сказал Али, - чтобы я мог стоять
    на твоем ковре и есть с твоего стола". И халиф спросил его: "О Али, есть
    у тебя молодцы?" - "У меня сорок молодцов, но они в  Каире",  -  ответил
    Али. И халиф сказал: "Пошли за ними, чтобы они пришли из Каира. О Али, -
    спросил потом халиф, - а есть у тебя казарма?" И Али ответил:  "Нет".  И
    тогда Хасан-Шуман сказал: "Я дарю ему мою казарму с тем, что в ней есть,
    о повелитель правоверных!" - "Твоя казарма будет тебе, о Хасан", -  ска-
    зал халиф и велел, чтобы казначей дал строителю десять тысяч динаров,  и
    тот построил для Али казарму с четырьмя портиками и сорока комнатами для
    молодцов. "О Али, - спросил потом халиф, - осталась ли у тебя  какая-ни-
    будь просьба, которую мы прикажем для тебя исполнить?" Али  ответил:  "О
    царь времени, чтобы ты был ходатаем перед Далилой-Хитрицей и она  выдала
    бы за меня свою дочь Зейнаб и взяла одежду дочери еврея  и  ее  вещи  за
    Зейнаб в приданое".
       И Далила приняла ходатайство халифа и взяла блюдо, одежду, и  трость,
    и золотые цепочки, и написала договор Зейнаб с Али, и написали также до-
    говор с ним дочь старьевщика, и невольница, и Камар, дочь еврея.
       И халиф назначил Али жалованье и велел давать ему трапезу к  обеду  и
    трапезу к ужину, и довольствие, и кормовые, и наградные. И Али  каирский
    начал приготовления к свадьбе, и прошел срок в тридцать  дней,  а  потом
    Али каирский послал своим молодцам в Каир письмо,  в  котором  упомянул,
    какое ему досталось у халифа уважение, и он говорил в письме: "Вы  неиз-
    бежно должны явиться, чтобы застать свадьбу, так как я женюсь на четырех
    девушках".
       И через небольшое время его сорок молодцов явились и застали свадьбу,
    и Али поселил их в казарме и оказал им величайшее уважение, а  затем  он
    представил их халифу, и халиф наградил их. И служанки  стали  показывать
    Али каирскому Зейнаб в той прекрасной одежде, и он вошел к ней  и  нашел
    ее жемчужиной несверленой и кобылицей, другими не объезженной,  а  после
    нее он вошел к трем другим девушкам и увидел, что они совершенны по кра-
    соте и прелести.
       А потом случилось, что Али каирский бодрствовал у халифа  в  какую-то
    ночь, и халиф сказал ему: "Я имею желание, о Али, чтобы ты рассказал мне
    обо всем, что с тобой случилось, с начала до конца". И Али рассказал ему
    обо всем, что случилось у него с Далилой-Хитрицей,  Зейнаб-мошенницей  и
    Зурбйком-рыбником. И халиф приказал это  записать  и  положить  в  казну
    царства. И записали все, что произошло с Али, и положили запись в  числе
    рассказов о народе лучшего из людей. И затем все они жили в  приятнейшей
    и сладостнейшей жизни, пока не пришла к ним Разрушительница  наслаждений
    и Разлучительница собраний, а Аллах (велик он и славен!) лучше знает ис-
    тину.
    


Подать в суд на страховую компанию karabanoff.ru. Муфтовые вентили 15лс67бк широко применяются на установках контроля и промышленном оборудовании Яндекс.Метрика